Явление Белгородского Святителя было неожиданным, а его словам о будущем России впечатлили человека, которому было дано это откровение.
Вообще история, рассказанная полковником-врачом, поражает воображение. Он поведал о ночном видении, которое предшествовало началу войны. Примерно за два года до начала военных действий, в 1912 году, ему явился Святитель Иоасаф. Он взял его за руку и отвел на вершину горы, с которой открывалась панорама всей России, погруженной в кровь. От увиденного он встрепенулся. Не было ни одного населённого пункта, ни кусочка земли, который бы не был залит кровью. Стон и крик людей, звуки орудий и свист пуль пронзающих воздух, отдались в его ушах; он наблюдал, как кровавые реки выходят из своих берегов и наводняют землю грозными потоками… От ужаса он упал к ногам Святителя, умоляя о милости. Однако, из-за сильного волнения, он лишь судорожно цеплялся за его одежды и, смотря на Угодника глазами, полными ужаса, не мог выговорить ни одного слова.
В то время Святитель стоял совершенно неподвижно, пристально глядя на кровавые просторы, он вдруг обратился ко нему со словами:
«Покайтесь… Этого еще нет, но скоро будет».
После этих слов образ Святителя, сияющий и величественный, начал постепенно удаляться от него, пока не исчез в голубоватой дымке на горизонте. И он пробудился.
Сон был настолько мрачным, а голос святителя звучал настолько реально, словно это случилось наяву, что тот начал повсюду, где только мог, предостерегать о надвигающейся беде; однако его слова оставались без внимания… Напротив, чем громче он возвещал о своем видении, тем больше насмешек собирал на свой адрес, тем еще его и прозвали безумцем.
И вот наступил июль 1914 года…
Военные действия были начаты, и уровень враждебности, который проявлялся с обеих сторон, не имел прецедентов в истории. Реки крови обильно проливались, затопляя все новые территории.
В эти мрачные времена, возможно, лишь он осознавал всю глубину трагедии, причины ее возникновения и неизбежности.
Пророческие слова Святителя "скоро будет" нашли свое воплощение в реальности, оставив в неверии немало людей. Однако, несмотря на всё происходящее, многие оставались слепыми и глухими.
В Главном командовании велись разговоры о политических стратегиях, военных планах, проводились расчеты, как будто исход войны и ее прекращение зависели от воли человека, а не от воли Всевышнего. Ослепленные люди, заблудшие души, понимали ли они, что каждая из этих тысяч погибших молодых жизней, это море крови и слез было результатом их гордыни и неверия? Что никогда не поздно раскаяться, что Божье чудо никогда не бывает опоздавшим, что спасение достижимо даже в момент крушения, что разбойник, распятый на кресте, был принят в рай за считанные мгновения до смерти, что достаточно лишь искренне покаяться, как учил святой Иоасаф?
Но вражда между сторонами лишь усиливалась; с лица земли стирались поселения и деревни, пышущие поля; леса горели, города разрушались, не щадились даже святые места…
Он содрогался, наблюдая за таким непоколебимым равнодушием и был свидетелем, как угасал страх перед смертью и вместе с ним – сочувствие к жертвам; как люди превращались в кровожадных зверей. Его охватывал трепет при виде такого смелого неверия и нарушения Божьих заповедей, и он лишь желал вскричать обеим воюющим сторонам:
"Остановитесь, придите в себя, христиане; прекратите самоуничтожение в угоду ненавистникам и врагам христианства; пробудитесь, исполняйте волю Господню, живите справедливо, положите свою надежду на Всемогущего: Господь способен без вашего вмешательства, без войны, примирить вас"…
И, охваченный усталостью, он падал на колени, взывая к Святителю Иоасафу и слезно молился ему о помощи.
Залпы орудий сотрясали землю; в воздухе рвались шрапнели; трещали пулеметы; огромные, никогда невиданные им молнии разрезывали небосклон, и оглушительные раскаты грома чередовались с ужасным гулом падающих снарядов… Казалось, даже язычники должны были проникнуться страхом, при виде этой картины гнева Божьего, и сознать бессилие немощного человека… Но гордость ослепляла очи… Чем больше было неудач, тем большими становились ожесточение и упорство с обеих сторон. Создался невообразимый ад… Как ни храбрился жалкий человек, но все дрожали и трепетали от страха. Дрожала земля, на которой мы стояли, дрожал воздух, которым мы дышали, дрожали звери, беспомощно оглядываясь по сторонам, трепетали бедные птицы, растерянно кружившиеся над своими гнездами, охраняя птенцов своих. Зачем это нужно, – думал он, – зачем зазнавшийся человек так дерзко попирает законы Бога; зачем он так слеп, что не видит своих злодеяний, не вразумляется примерами прошлого.
История человечества, простирающаяся от зари творения до современности, ожила передо ним, словно живое существо, обвиняя его же самого в проступках.
Божественные законы неизменны, и нет такой мощи в мире, способной их поколебать; все человеческие беды, от потопа до разрушений в Мессине, Сан-Франциско и текущих конфликтов, порождены единой причиной и имеют идентичную суть – это упрямое пренебрежение к законам Создателя. Когда же человек, полный гордыни, придет в себя, осознает свою вину, смирится и прекратит испытывать терпение Всевышнего?
И, охваченный страхом перед предстоящим будущим, осознавая свою колоссальную вину перед Всевышним и находясь на пороге Его справедливого наказания, он посмел воззвать к Спасителю:
“Ради Матери Твоей, ради Церкви Православной, ради Святых Твоих, в земле Русской почивающих, ради Царя-Страдальца, ради невинных младенцев, не познавших греха, умилосердись, Господи, пожалей и спаси Россию и помилуй нас”…
Близок Господь к призывающим Его.
Вот как дословно он описывает далее свое состояние:
«Я стоял на коленях с закрытыми глазами, и слезы текли по щекам, и я не смел поднять глаз к иконе Спасителя… Я ждал… Я знал, что Господь видит мою веру и мои страдания, и что Бог есть Любовь, и что эта Любовь не может не откликнуться на мою скорбь…
И вера моя меня не посрамила… Я почувствовал, что в мою комнату вошел Кто-то, и она озарилась светом, и этот свет проник в мою душу… Вместо прежнего страха, вместо той тяжести душевной, какая доводит неверующих до самоубийства, когда кажется, что отрезаны все пути к выходу из положения, я почувствовал внезапно такое умиление, такое небесное состояние духа, такую радость и уверенное спокойствие, что безбоязненно открыл глаза, хотя и знал, что в комнату вошел Некто, озаривший ее Своим сиянием. Предо мною стоял Святитель Иоасаф. Лик Его был Скорбен.
“Поздно, – сказал Святитель, – теперь только одна Матерь Божия может спасти Россию. Владимирский образ Царицы Небесной, которым благословила меня на иночество мать моя и который ныне пребывает над моею ракою в Белгороде, также и Песчанский образ Божией Матери, что в селе Песках, подле г.Изюма, обретенный мною в бытность мою епископом Белгородским, нужно немедленно доставить на фронт, и пока они там будут находиться, до тех пор милость Господня не оставит Россию. Матери Божией угодно пройти по линиям фронта и покрыть его Своим омофором от нападений вражеских… В иконах сих источник благодати, и тогда смилуется Господь по молитвам Матери Своей”.
Сказав это, Святитель стал невидим, и он очнулся.
Это было второе видение Угодника Божия было еще явственнее первого, и он даже не осознал, было ли оно наяву, или во сне…
«Я, с удвоенною настойчивостью, принялся выполнять это прямое повеление Божие, но в результате меня уволили со службы и заперли в сумасшедший дом… Я бросался то к дворцовому коменданту, то к А.А. Вырубовой, то к митрополитам и архиереям; везде, где мог, искал приближенных Царя; но меня отовсюду гнали и ни до кого не допускали… Меня или вовсе не слушали, или, слушая, делали вид, что мне верят, тогда как на самом деле мне никто не верил, и все одинаково считали меня душевнобольным.»
И вот, внезапно, узнал, что в Петербурге есть братство Святителя Иоасафа…
«Я забыл все перенесенные страдания, все передуманное и пережитое и, измученный, истерзанный, бросился к вам… Неужели же и вы, составляющие братство Угодника Божия, прогоните меня; неужели даже вы не поверите мне и, подобно многим другим неверам, признаете меня психически больным… Помните, что прошел уже целый год со времени вторичного явления Святителя Иоасафа, что я уже целый год скитаюсь по разным местам, толкаюсь к разным людям, дабы исполнить повеление Святителя, и все напрасно… А война все больше разгорается, и не видно конца; а ожесточение все увеличивается, а злоба с обеих сторон растет… Или и вы, может быть, думаете, что победа зависит от количества штыков и снарядов… Нет, судьбы мира и человека в руках Божиих, и будет так, как повелит Господь, а не так, как захочется людям… Спешите же исполнить повеление Святителя Иоасафа, пока есть еще время его исполнить… Тот, Кто дал такое повеление, Тот поможет и выполнить его… Снаряжайте же немедленно депутацию к Государю; добейтесь того, чтобы святые иконы Матери Божией были доставлены на фронт; и тогда вы отвратите гнев Божий на Россию и остановите кровопролитнейшую из войн, какие видел мир. Не подвигов и жертв требует от вас Господь, а дарует Свою милость России… Идите навстречу зову Господню; а иначе, мне страшно даже выговорить, иначе погибнет Россия, и погибните вы сами за гордость и неверие ваши»
Составлено на основании книги Товарища Обер-Прокурора Синода князя Н.Д. Жевахова "Воспоминания", т.1.
Слава Богу за все!
Другие публикации канала
В Петербурге произошло чудо явления Матроны Босоножки, оставившей следы на снегуПод Прохоровкой было явление Богородицы, которая стояла нерушимой стеной, защищая русских солдатАфонскому монаху было видение тонущего корабля "Россия", который внезапно спасает от погибели Царь и другие пророчества отцов о России