Фрагмент лекции «Высокий классицизм в церковном искусстве»
В 2023 году исполняется 165 лет со дня освящения собора в честь преподобного Исаакия Далматского, день памяти которого Святая Церковь чтит 12 июня. Более полутора столетий назад величественный Исаакиевский собор стал домом Божиим и местом молитвы для многих православных людей, сердцем Санкт-Петербурга и национальной святыней.
История Петербурга знает четыре Исаакиевских храма. Первую церковь, деревянную, построили в 1707 году на территории Адмиралтейства по указу Петра I. Император Петр Алексеевич родился 30 мая по старому стилю – преподобный Исаакий Далматский был его небесным покровителем. В 1717 году при Петре закладывается каменный храм, второй по счету. Храм строили, строили и не могли достроить, поэтому в 1761 году разобрали. Третий храм закладывают при Екатерине по проекту архитектора Ринальди. Это называется «долгострой». Строили, строили, не могли достроить. Императрица умерла. И, когда к власти пришел Павел, произошло одно очень любопытное явление. Дело в том, что храм так и не был достроен за четверть века. Павел повелел достроить его немедленно, поручил эту работу архитектору Бремету, и к 1802 году храм был достроен. А в 1816 году уже был закрыт из-за того, что он обветшал и с потолков падали камни.
Появилась такая едкая эпиграмма с намеком на очень большие проблемы, которые были в это время в столице.
Се памятник двух царств,
Обоим столь приличный:
Основа его мраморна,
А верх его кирпичный.
Оказывается, это очень четкое указание на то, что, когда Павел пришел к власти, весь мрамор с этой постройки вывезли на строительство его дворца, и поэтому мрамора просто не было. А он повелел достроить, и купола в верхней части храма делали из дерева и кирпича. Просто белили краской, создавали впечатление материала, более-менее похожего на мрамор. Отсюда и такая едкая эпиграмма.
В 1816 году храм уже не был приспособлен для богослужений, потому что падали камни, и в 1817 году храм разобрали. Когда пространство было расчищено, выяснилось, что земля оказалась непригодна – вот почему столько времени не могли на этом месте ничего построить. Почва очень непригодна, близко река Нева, болота, и поэтому сначала вырыли котлован, а потом на глубину десять метров вбивали сваи. В общей сложности было вбито 10 672 дубовые сваи. И только после этого начались работы по возведению фундамента, то есть нулевой цикл. Работы проводились очень медленно. Они были поручены талантливому архитектору Огюсту Монферрану. Он помогал в свое время при строительстве Казанского собора, был выходцем из Швейцарии, но настолько обрусел, что стал русским человеком. Монферран родился в 1786 году, скончался в 1859-м.
Император объявил конкурс на строительство храма. Старый храм разобрали, и новый, в честь преподобного Исаакия Далматского, должен был стать храмом-памятником победы русского оружия в войне 1812 года. Конкурс объявили, многие участвовали, и Огюст Монферран представил на конкурс не проект, а рисунок. А вернее сказать, несколько рисунков. Император утвердил рисунок, и Огюст стал главным архитектором. И тут возникла проблема: рисунок – это не проект. Проект – это кропотливейшая работа долгого коллективного труда инженеров, специалистов, тех, кто рассчитывал нагрузки на стены. А этого всего не было. И потому этот храм строился методом проб и ошибок.
В частности, в свое время отказались от боковых глав, остались только звонницы, чтобы облегчить фундамент храма. Еще была одна большая техническая ошибка – близость Невы. Вес храма очень большой, болотистая местность, он мог просто выдавить из-под себя землю и просто утонуть. Вот тогда действительно нужно было бы выкапывать храм.
У этого собора совершенно уникальная система нулевого уровня, то есть того, что находится в земле. Там два ряда открытых галерей, которые закольцованы. И они в летнее время специально проветриваются. Таким способом убирается лишняя влага, чтобы создать нужный микроклимат тем 10 672 дубовым колоннам внутри, сваям.
Забегу немного вперед, скажу, что именно в эти подвалы, галереи Исаакиевского собора, во время Великой Отечественной войны были помещены ценности из Эрмитажа. Не все, конечно, но те, которые не смогли эвакуировать.
Был проект на крайний случай: если бы город был захвачен фашистами, то в храм вместе с сокровищами Эрмитажа была бы заложена взрывчатка, и собор должен был погрести под собой все сокровища. Милостью Божьей этого не случилось.
Собор, конечно, очень массивный, мощный, он имеет 112 колонн только по фасаду. Высота каждой – 17 метров. Для сравнения: высота колонн Римского Пантеона – 13 метров. Огромные фронтоны, которые украшены литьем из бронзы. Длина фронтона – 33 метра, а высота – почти 6. И все это в горельефах, отлито из бронзы. Сейчас нет технологий, чтобы отливать такого размера бронзовые горельефы.
Отдельный разговор нужно вести о куполе этого собора – это уникальная вещь, которой нет равных в мире и сегодня. Это купол, вызолоченный через ртуть. Он был реставрирован, но реставрация была точечной, потому что качество позолоты было таким высоким, что сегодня фактически мы видим ту же самую позолоту, которая была положена еще в середине XIX века. Это позолота через ртуть. Больше так в мире нигде не делают, потому что из-за ртути мастера, которые это делали, быстро погибли.
Еще одна интересная особенность. Во время Великой Отечественной войны решался вопрос – как маскировать храм. Золотой купол – это же ориентир. Были разные версии: хотели его закрыть брезентом – не получилось. И осталось два варианта: снести купол или закрасить его защитной масляной краской. Решили не сносить, закрасили, и в таком виде он стоял до 1947 года. Только тогда начались реставрационные работы, краску начали смывать. И это была большая проблема: зеленая масляная краска за эти годы, пять–семь лет, превратилась на солнце в камень. Была вероятность, что с краской смоют всю позолоту. Но оказалось по-другому. Когда химрастворителями начали смывать краску, оттуда стало выбиваться чистое золото. Оно обновилось, поэтому то, что вы видите сегодня, – это работа еще тех мастеров, которые создали этот шедевр. Огромное количество мы здесь видим скульптур работы Витали.
Собор будет достроен только в 1848 году, за год до смерти Монферрана. Вообще, он был не столько архитектором, сколько инженером. Для Казанского и Исаакиевского соборов выполнял росписи такой известный художник, как Карл Брюллов. Но из-за его болезни большую часть работ делал академик Петр Васильевич Басин. Конечно, по росписи, по убранству эти соборы не имеют себе равных.
Иконостас каркасный, выполнен из камня, из гранита, оформлен восемью колоннами из чистого уральского малахита. Обращаю ваше внимание: малахита таких размеров нет. Все эти колонны сделаны путем инкрустации, то есть из подгона тоненьких пластинок одной к другой, и зашлифованы. Представляете, сколько нужно было мастерства, чтобы подогнать рисунок этих пластин, потом собрать это в колонны и представить здесь! А две самые крайние колонны у царских врат – это колонны из чистого лабрадора. Это крайне редкий полудрагоценный камень.
Иконы все были написаны на бронзовых плитах, а впоследствии были заменены мозаиками. Мозаиками флорентийской техники, то есть где камень к камню притирался. И в центральной части, где царские врата, в верхней части висело огромное сияние, на котором было написано слово «Бог», выложенное из бриллиантов.
Олег Стародубцев
Поддержать монастырь
Подать записку о здравии и об упокоении
Подписывайтесь на наш канал
ВКонтакте / YouTube / Телеграм