Стало известно, о чем говорят бесы и почему они так боятся православных

На протяжении многих лет различные священники собирали эти записи, которые можно найти в дневниках старца Валентина Мордасова и иеромонаха Пантелеймона (Ледина), да и многих других.

Почему они записывали слова, произносимые бесами во время отчиток или при других обстоятельствах, когда это происходило?

В какой-то степени, это может показаться непонятным, ведь нечистая сила всегда лжет. Зачем тогда всё это записывать? Однако, с другой стороны, мы видим примеры, как, например, бесноватая, которая часто появлялась у старца Николая Гурьянова. Он благословил её не уходить, несмотря на её страдания, так как бес начинал говорить то, что ему не нравится, например, что все идут к Кольке и что он предпочел бы, чтобы люди сидели дома перед телевизором, а не молились здесь. Можно найти это видео в интернете.

Но если говорить про откровения, то скорее всего, записаны они для того, чтобы предостеречь людей и уберечь их от пагубного влияния дьявола, хождения к сектантам и прочим увлечениям мира.

В наше время существует множество экстрасенсов, магов и чародеев, к которым выстраиваются очереди. Люди до сих пор не понимают, что это большой грех и что подобные занятия приведут к погибели.

И вот теперь стало известно о чем говорят бесы и почему они боятся православных. Пожалуй, эти записи, служат доказательством того, что борьба с православием идет много лет не просто так.

Вот несколько записей:

— Это мы на молитве наводим на вас сон, уныние, страхование, чтобы отвести от беседы с Богом! Мы можем раздражить вас даже какой-нибудь волосинкой или букашкой.

— Тремя грехами мы сейчас взяли весь мир: блудом, богатством и пьянством.

— Некоторые говорят: “Что заслужим, то и получим”. Говорят, а не знают, какая там мука и что оттуда не выйдешь, сколько ни плачь. Никто не услышит.

— Но особенно мы действуем через телевизор. Телевизор — вот вся твоя “святыня”.

— Это мы устраиваем ссоры между людьми.

— Мы записываем каждую худую мысль, с которой вы согласились, посочувствовали ей, и ставим в хартии (так они именуют свое “досье” на нас — ред.) точки. Мы записываем каждое ваше слово. Когда вы молитесь, мы зорко следим за вами.

— Все веры, кроме Православной, все у нас в аду находятся.

— Люблю женщин с золотыми серьгами в ушах, на высоких каблуках, в коротких юбках или мужских брюках.

— Не нравятся мне любящие святыню.

— Через покаяние грехи в наших хартиях стираются, но большие изглаживаются только через слёзное покаяние.

— Стоят в храме, а думают о доме! А я-то рад и в хартию пишу!

— Умершие без крестов — все у меня, в аду.

— Мы сейчас совсем запугали верующих колдовством, пускай забудут, что на всё воля Божия.

— Особенно не люблю книги святоотеческие, они меня насквозь прокалывают. Это я внушаю к ним отвращение.

— Очень боюсь тех, кто добрые дела делает втайне, я учу всё выставлять напоказ.

— Кто за врагов молится, тот нас с ног сшибает.

— Духовные книги — лучшая милостыня за усопших. Никому об этом не говори. Пусть не знают.

— Особенно не люблю книги святоотеческие, они меня насквозь прокалывают. Это я внушаю к ним отвращение.

— Очень боюсь тех, кто добрые дела делает втайне, я учу всё выставлять напоказ.

— Кто за врагов молится, тот нас с ног сшибает.

— Духовные книги — лучшая милостыня за усопших. Никому об этом не говори. Пусть не знают.

— Ух, как я рад, что столько стало бесноватых.

— Люблю таких, которые подходят причащаться без крестов, не прочитав молитвенного правила, не простив обидчиков.

— Ненавижу священников, которые спасают и приводят к Богу.

— Вы что же, думаете, мне могут нравиться те, кто ради Бога пьёт один кипяток или заваренную траву, а не чай или кофе?

— Теперь любят делать добро так, чтобы о нём все знали. Никто не хочет на небе награду получить, только бы здесь, на земле.

— Очень тяжело мне покаяние подробное.

— За что вошёл?

— Ела, пила и не крестила, — последовал ответ.

— Многие каются, а от дел не отстают!

— Ненавижу, когда человек мужественно борется со скорбью. На душе кошки скребут, а он вида не показывает. Эта борьба мне крайне не нравится.

— Боюсь низших чином, но высшим духом. А высших чином, но низших духом — таких не боюсь.

— Ни в ком не замечаю борьбы с нами. Стоит вложить мысль греховную, как её тут же принимают и исполняют.

— Наш князь как даст нам задание, мы сразу идём исполнять, а вы пока раскачаетесь на повеления Божии…

— Сейчас многие прямо с низших мытарств к нам в ад отправляются, за осуждение других (особенно священников и монахов). И чревоугодников много: все любят поесть и попить повкуснее. Они и не каются в этом; придут в храм, на лавочку сядут и говорят о мирском. У них и мысли нет, чтобы покаяться.

— Во многих церквах я чувствую себя вольготно: там, где верующие разговаривают, ведут себя, как на базаре. У тебя я стою на второй ступеньке, дальше не могу войти. У о.П. я стою на улице, мне страшно даже к притвору приблизиться. У некоторых нерадивых батюшек, которые, например, выпьют да идут служить, я бываю и на краешке алтаря.

— Нравится мне, что сейчас многие совсем не говорят о Боге и Матери Божией, ни с батюшками, ни между собой. Одна плоть, ничего духовного, даже в храме о мирском болтают.

— Это мы внушаем, что антихрист уже родился.

— Мне бы хотелось, чтобы все верующие так говорили: “Молиться нет времени… В храм ходить некогда, дел много…” или: “Муж не пускает…” или: “Гости приехали…” Мы вам сколько угодно отговорок найдём.

— В моём плане первым пунктом значится: чтобы реже ходили в храм.

— Не люблю книг о святых отцах. Всё в них против нас написано. Мы день и ночь учим осуждать священников.

— Утешаюсь я тем, что не один страдать вечно буду, а повлеку за собой море людей.

— Терпеть не могу, когда священники на исповеди, объясняя и спрашивая, вытягивают грехи.

— Наши священники сбивают истинных священников, наши монахи сбивают истинных монахов, наши верующие сбивают истинных верующих.

— Я пепла из кадила после Литургии очень боюсь от Херувимского ладана.

— Когда Страшный Суд будет, все встанут, возьмут свои кресты с могил и пойдут на суд. А те, у кого крестов не будет, как думаешь, куда пойдут?

— Ты хоть одного человека оскорби, чтобы он ушёл расстроенный! Вот тогда мне радость будет.

— А! Грешите и каетесь? Всех бы вас разорвал!

— Очень нравится общая исповедь! Я бы двадцать четыре часа в день ходил! Никакого греха не надо говорить и стыда не надо испытывать.

— Я внушаю оставлять всё “на потом”. Потом почитаете молитвы, потом — Евангелие, потом в храм сходите, потом и доброе дело сделаете. Если успеете.

— Все эти выписывания и переписывания из божественных книг, особенно святоотеческих, — ненавижу.

— Тех, которые сострадают бесноватым, я боюсь, а которые боятся их, потому что мы в них сидим, — те мне нравятся. И боящиеся колдунов мне очень милы.

— Ненавижу тех, кто читает Псалтирь, особенно ночью.

— Не люблю довольных любой пищей. Это я вас учу разбираться и капризничать.

— Нравится мне, когда напоказ чётки носят, губами шевелят, демонстрируя, что молятся. И ещё — когда говорят или показывают, чем пожертвовали.

— Особенно не люблю из Евангелия от Луки двенадцатую главу!

— Вы, холёные, начёсанные, выбритые, разодетые — все мои! Люблю занятых миром, а не спасением души.

— У курильщиков не только дым мой, но и огонь!

— Это мы внушаем вечернее правило оставлять! Как ты думаешь, если человек уснёт, не помолившись, да умрет во сне — куда его душа пойдёт? В рай что ли?

— Исповедаются в грехах, а от причин не уходят.

— Обцеловал бы тебе ручки и ножки, если бы ты сфотографировался вместе с католиками, или лютеранами, или раскольниками!

— Люблю своих монахов. Мои монахи мясо едят, вино пьют.

— Особенно ненавижу святых, которые достигли любви и в жизни терпели искушения и скорби.

— Смирения терпеть не могу.

— Может ли человек, который перед телевизором умер, мытарства пройти? Ну, если бы ещё газету читал, может, и прошёл бы, но если телевизор смотрел: клоунов, колдунов, бесстыдства — ни за что не пройдёт.

— Меня усилиями только священника не выгонишь. Надо и самим поститься, молиться: вот тогда мне бой… Я не хотел говорить, но наперсный твой Крест со святыней меня вынуждает сказать, сними его!

— Как только ты подумаешь: “Она колдунья”,— я грех записываю. Колдун ничего не может сделать без попущения Божия.

— Ненавидим православных, боимся их, потому что истинная вера только православная, а остальные все в ад идут!

Итак, какой вывод мы можем из этого сделать?

Прежде всего, жить по Богу будем, а не по тому, что сектанты навязывают, прочие маги, которые ведут людей к погибели.

Второе, очень важно понять, что зачастую встречается мнение, мол, нет разницы какая вера у человека, хоть и сектанты, хоть и маги, все мы к Богу идем. Это не так! Если человек ведёт вас к пропасти, а потом скидывает со скалы, а другой ведет по лестнице вверх и показывает свет, то есть же разница? Есть! Так и здесь, нельзя ходить с заблудшими, которые говорят, что там Бог и там спасение, потому как они отвергают все догматы Церкви и не учат Истине. К Богу мы идем через покаяние, а если его нет у сектантов, то ответ очевиден, куда они направляются и ведут за собой.

И третье, мы должны сегодня говорить больше о том, что вредно увлечение магие и прочими вещами. Ведь сколько людей, которые слышат голоса и совершают преступлениями, самоубийства, думая, что это им говорит Бог, а на самом деле они ведут разговоры с самим дьяволом и исполняют его приказы.

Об этом многие сектанты умалчивают, а ведь процент самоубийст у них не маленький, ввиду "бесед с голосами". И это беда.

Потому, читая эти дневниковые записи, мы лишь убеждаемся в том, что только православная вера хранит еще Заповеди Божьи и несет в этот мир весть о спасение, не искаженную весть, а истинную!

Вразуми всех, Господи!

Другие публикации канала

Россия спасется крестными ходами! И потому сегодня люди идут за Веру и Отечество много километров дорог с молитвой о миреПравославие.ONE8 июня