17 июня
Георгиевский собор в Юрьеве-Польском, равно как и сам Юрьев-Польский, явился на свет благодаря князю Юрию Долгорукому. Из летописей узнаём, что "в лето 6660 (1152)" князь Юрий "заложи и созда град во свое имя и церковь в нем постави соборную каменную во имя святого великомученика Георгия". Судя по сохранившимся памятникам строительного усердия Юрия Долгорукого (Спасский храм в Переславле-Залесском и Борисоглебский в Кидекше), первый Георгиевский собор имел очень простую конструкцию (кубический объём, одна глава, четыре столпа) и суровую внешность. Простоял он недолго. В 1230 году внук Юрия князь Святослав Всеволодович разрушил дедову церковь, так как она, по свидетельству летописи, "обветшала и поломалася" (вполне может быть, что это свидетельство есть некая попытка оправдания, поскольку и Спасский, и Борисоглебский храмы Юрьевой постройки худо-бедно "продержались" до нашего времени). Останки первого Георгиевского собора не изучены в должной мере по сей день – вплоть до неустановленности места, на котором он стоял. Иные авторы, опираясь на данные предварительных археологических исследований и имеющиеся сведения о строительной традиции ХIII веков, говорят о том, что существующий ныне собор выстроен на фундаменте своего предшественника. Другие же полагают, что старый собор находился несколько поодаль от нынешнего. Первая версия всё же более вероятна – хотя бы потому, что на протяжении всей истории христианского зодчества новые храмы старались строить там, где стояли старые, то есть на месте, уже в некотором роде освящённом и намоленном. Сломав старый Георгиевский собор, Святослав Всеволодович "Созда паки церковь чудну зело, вельми украси ю резным камением от подошвы и до верху – святых лики и праздники…" Именно это здание – многое претерпевшее за свою почти восьмисотлетнюю историю – является сегодня объектом приложения сил реставраторов и предметом восхищения простых смертных.
С точки зрения композиции, Георгиевский собор не представляет собой чего-либо выдающегося. По наиболее авторитетным оценкам (так считал, например, Н. Н. Воронин), в плане он сохранил размеры предыдущего собора. Здание имеет четыре столпа, три апсиды и три притвора, причём западный притвор первоначально был выше боковых, ибо – по предположению того же Воронина – во втором его ярусе, на хорах, размещалось во время богослужений княжеское семейство. Наибольший интерес, конечно, представляет причудливая каменная резь, украшающая северную, западную и южную стены собора. Она давно уже привлекает внимание исследователей. Так, ещё в 1880-1890-е годы профессор кафедры истории искусств Санкт-Петербургского университета Н. П. Кондаков (1844-1925) писал: "Среди владимиро-суздальских церквей собор Юрьева-Польского занимает едва ли не первое место по оригинальности своих скульптур…" Функция же белокаменной резьбы, по мнению учёного, состояла не только в украшении, но и в назидании. Говоря о городских храмах, он писал, что они, "видимо украшались с расчётом на то, что толпы толкущегося возле них в праздник народа найдут и время, и охоту разобрать поучительные темы наружных украшений и воспользуются ими как наглядным наставлением". То есть рельефы снаружи храма играли ту же роль, что фрески – внутри.
Резьба Георгиевского собора уникальна, но нельзя сказать, чтобы она не имела родства. Среди ближайших в этом отношении предков Георгиевского храма – Дмитриевский собор во Владимире и церковь Покрова на Нерли. Но рельефные украшения юрьевского памятника отличаются как от легкого декора Покровской церкви, так и от "академически стройного" резного оформления Димитриевского собора. Рельефное убранство Георгиевского собора оригинально, прежде всего своей двойственностью – сочетанием горельефных (максимально объёмных) фигурных изображений с растительным орнаментом, выполненным в низком рельефе и покрывающим чуть ли не все стены, благодаря чему они становятся похожи на какой-то фантастический шедевр "каменного ткачества". К. К. Романов (1882-1942), архитектор и реставратор, исследовавший собор в 1909 году, высказал гипотезу, что первоначальный замысел зодчего не включал в себя "коврового" орнамента. Планировалось ограничиться лишь горельефами. Но одни только горельефы не сообщали собору чаемой князем Святославом пышности. С ними он всего-навсего становился подобен владимирскому Димитриевскому собору, а ктитору желалось чтобы Георгиевский храм превосходил его (вполне понятное человеческое желание). И тогда явилась мысль дополнить уже существующее убранство сплошной вязью. Однако столь же вероятно и то, что вязь замысливалась изначально, поскольку на протяжении ХII-ХIII веков во владимиро-суздальском зодчестве прослеживается устойчивая тенденция к увеличению объёма резьбы и её усложнению.
В 1234 году постройка Георгиевского собора была окончена. В. Н. Татищев (1686-1750) на основании документов, найденных впоследствии, писал, что церковь "освятил епископ Митрофан, а при освящении "были князь великий Юрий (старший брат Святослава) и другие, веселилися три дни". Отделочные работы, по всей видимости, продолжились и после освящения. Прекратило их монголо-татарское нашествие, о чём свидетельствует неоконченная, как бы "сходящая на нет" резьба западного портала. Таким образом, Георгиевский собор явился последним памятником домонгольского зодчества Северо-Восточной Руси. Н. Н. Воронин назвал его "лебединой песней владимиро-суздальского искусства". Но, видимо, уже при татарах, в самых неблагоприятных исторических условиях, Георгиевский собор получил Троицкий придел, где был погребён сначала князь Святослав Всеволодович (1252), а затем и его сын Дмитрий. Этот придел до наших дней не сохранился.
В феврале 1238 года Владимиро-Суздальское княжество подверглось нашествию монголо-татар. Взяв Владимир и с отменной жестокостью расправившись с его жителями, татары двинулись далее, "и несть, – сообщает летописец, места, ни веси, ни сел… идеже не воеваша на Суждальской земли". Тогда был захвачен и Юрьев-Польский. Очевидно, что "окаяний кровопиицы" не остановились перед тем, чтобы разграбить Георгиевский собор. Несомненных сведений об этом не имеется, но судя по тому, что происходило во владимирских церквах ("иконы одраша, а иные исекоша, а иные поимаша, и кресты честные, и сосуды священные, и книги одраша…"), татары не церемонились и в Юрьеве. А так как имеет смысл предположить, что горожане надеялись найти спасение в стенах собора, то велика возможность, что захватчики не только ограбили, но и подожгли его. Татарским разорениям Юрьев-Польский подвергался и впоследствии – в 1382 и 1409 годах, уже находясь в составе Московского княжества, и нет оснований считать, что его соборный храм оставался при этом невредим. Очевидно, именно эти повреждения и привели к тому, что в ХV веке Георгиевский собор обрушился. Высказывалось также предположение, что своды храма обрушились из-за того, что была слишком тяжела его глава, якобы поставленная на особом постаменте. Об устроении главы Георгиевского собора до сих пор ведутся споры, существует несколько вариантов реконструкции, а вот следы пожаров в соборе зафиксировал ещё в 1863 году Н. А. Артлебен, один их основоположников русской архитектурной реставрации. Он писал: "Повреждения собора состоят только в том, что внутри его, в нижней части стен, пилястр и столбов, известковый камень местами осыпался, растрескавшись и размягчившись от огня во время бывших пожаров, когда горели в соборе иконостасы; подобные повреждения в поверхности кладки встречаются более в алтаре и в алтарных столбах, к которым обыкновенно бывает приставлен иконостас". В подтверждении "пожарной" версии стоит сказать, что при обрушении собора наиболее пострадала его восточная, т. е. ближайшая к иконостасу стена, обвалившаяся до цоколя. Вероятно, некоторое время собор стоял в руинах, приходя в негодность всё больше и больше. Но в 1471 году на его бедственное состояние обратил внимание Иван III и прислал подрядчика Василия Ермолина, который "те церкви (то есть собственно Георгиевский собор и придельный Троицкий храм) собрал все изнова и поставил как и прежде". Такое попечение великого князя о храме Юрьева-Польского весьма характерно.
С момента возобновления каменного строительства в Северо-Восточной Руси после татаро-монгольского нашествия Георгиевский собор часто служил образцом для возводимых церквей. В частности, на него ориентировались зодчие первого Успенского собора Московского Кремля (1326; не сохр.) и Успенского собора на Городке в Звенигороде (конец ХIV века). Ермолин не знал (и подсказать некому было) расположения резных сюжетов. Он с уважением отнёсся к древней резьбе, не стесал её с камней; добросовестно пытался угадать, куда именно поместить камень с тем или иным рельефом, и иногда, как показывают плоды его трудов, действительно угадывал. Но чаще ему не удавалось установить связи между фрагментами кладки, и в итоге храма превратился в резную головоломку для грядущих поколений. Дальнейшая история собора вплоть до начала ХVII столетия весьма темна. В то время он подвергся разорению "от поляков и русских изменников" и в ближайшие сто с лишним лет положение его оставалось самым печальным, о чём красноречиво свидетельствовал в ХVIII веке ключарь суздальского Богородице-Рождественского монастыря Ананий Федоров. Он писал: "Собор от долговременства весьма обветшал внутри и вне и во всеконечном бысть презрении… и священнослужители протопоп с братиею в самой нищете находились… в церковных потребах имелась нужда, и многажды утрени и вечерни пелись без свеч". Тем не менее, именно в этот период собор постепенно начали искажать пристройками: над его западным притвором появилась шатровая колокольня. В 1781 году старую шатровую колокольню сменила огромная четырёхъярусная, а в 1817 году тёплый Троицкий придел расширили, превратив в полноценный зимний храм. В 1827 году с южной стороны пристроили ризницу. И едва ли не весь древний корпус собора оказался скрыт этими "полезными добавлениями".
К концу ХIХ века неудовлетворительность состояния Георгиевского собора была уже очевидна. Н. П. Кондаков в 1897 году называл его "удивительной церковью, которая бы заслуживала стоять под стеклянным колпаком… как замечательный памятник средневековья… который, к сожалению, в настоящее время изуродован позднейшими пристройками". В то время храм был покрыт четырёхскатной кровлей, с северной и южной стороны пробиты новые окна. Остро встал вопрос: что делать с зимнем храмом? Понятно было, что совсем обойтись без него нельзя, потому что зимой в Георгиевском соборе становилось холодно и сыро. Однако тогдашний тёплый храм не только уродовал древний памятник, но и предоставлял слишком много неудобств прихожанам: "… во всякое время года тесно и душно даже при обычном собрании богомольцев в воскресные дни…" – писал священник Георгиевского собора отец Александр и предлагал сломать старый тёплый храм и построить новый – на некотором удалении от Георгиевского собора. Предложение о. Александра – как об очищении древнего храма от позднейших наслоений, так и о постройке новой тёплой церкви – встретило с одобрением и в научных кругах, и у священноначалия. Предстояло испросить у городской думы участок, разработать проект будущего здания и собрать на него деньги. Всё это было осуществлено к 1907 году. А в 1915 году новый Троицкий собор уже освятили. Но вот работы над приведением Георгиевского собора "в древний вид", которые планировалось начать сразу по освящении тёплого Троицкого храма, пришлось из-за войны отложить. Потом наступил 1917 год. Потом оба собора – и тёплый, и холодный – закрыли.
Фотографии с видом Георгиевского собора, выпущенные в кон. ХIХ – нач. ХХ века. Из собрания Владимиро-Суздальского музея-заповедника, из Государственного научно-исследовательского музея архитектуры имени А. В. Щусева и из собрания дореволюционного знаменитого фотографа Ивана Барщевского.Фотографии с видом Георгиевского собора, выпущенные в кон. ХIХ – нач. ХХ века. Из собрания Владимиро-Суздальского музея-заповедника, из Государственного научно-исследовательского музея архитектуры имени А. В. Щусева и из собрания дореволюционного знаменитого фотографа Ивана Барщевского.
В советское время памятник домонгольского зодчества дождался освобождения от каменных наслоений ХVIII-ХIХ столетий. В 1920 – 1930-х годах собор был отреставрирован под руководством Петра Барановского и Игоря Грабаря. Реставраторы удалили все позднейшие пристройки, раскрыв первоначальный объём храма. К большому сожалению для всех нас – Георгиевский собор не включён в Список Всемирного наследия Юнеско. Это весьма огорчительно, ведь древний памятник нуждается в срочных мерах по его сохранению. Юрьевский храм выглядящий, на первый – непросвещённый – взгляд, вполне неплохо (то есть примерно так, как должна выглядеть, в нашем обывательском представлении, постройка ХIII века), находится в тяжелейшем состоянии. Его резьба постепенно "истаивает". Тревога научного сообщества растёт год от года, а какие-то реставрационные шаги если и предпринимаются, то не весьма доброкачественного свойства – и всё из-за системы тендеров, в рамках которой предпочтение часто получают не те, "кто лучше", а те, "кто дешевле". Реставраторы полагают, что виной всему вода. Памятник в Юрьеве-Польском сейчас страдает от подсоса воды: идёт мощное движение солей, которые разрушают камень. Такова основная версия.
Четырёхстолпный крестово-купольный собор во имя вмч. Георгия имеет в плане четверик, длина которого (без учёта апсид и притворов) составляет 13,5 м, а ширина – 14 м. Сторона подкупольного квадрата – 4,7 м. Толщина стен – около метра. Маленькое белокаменное чудо Юрьев-Польского – Георгиевский собор – известный архитектор Николай Воронин называл «странным и прекрасным, удивительным и наивным». Многие его видели. Многие в нем бывали. Но этот непревзойденный шедевр древнерусской архитектуры и исторический памятник по прежнему хранит много своих тайн.
Юрьев-Польский (а точнее, все же Юрьев-Польской) основал князь Юрий Долгорукий, как считается, в 1152 году. По тогдашней традиции назвал в свою честь. В том же году на месте нынешнего Георгиевского собора он выстроил небольшую белокаменную церковь, посвятив ее своему небесному покровителю – Георгию Победоносцу. В 1221 году князь Юрий Святославович построил на этом месте собор как памятник победы, одержанной им над волжскими болгарами. В 1230 году Святослав Всеволодович приказал разрушить постройку своего деда, так как она «обветшала и поломалася», а на ее месте в 1230-1234-х годах был возведен Георгиевский собор, ставший вершиной владимиро-суздальского зодчества и последним белокаменным строением перед монголо-татарским нашествием.
До сих пор нет единства в вопросе, кто именно создал Георгиевский собор. Одни полагали, что автором и строителем храма был сам Святослав Всеволодович. Другие считают, что князь – да, участвовал в разработке его архитектурного замысла, но немалую роль сыграл и владимирский епископ Митрофан, которого монголо-татары заживо сожгли в 1238 году в Успенском соборе Владимира. Митрофан был незаурядным человеком широкой культуры, умным политиком и покровителем искусств. Возможно, именно ему принадлежала идея резного каменного украшения собора. В сюжетах обнаруживается прекрасное знание святоотеческой литературы, сочинений древнерусских религиозных писателей. Имеются сведения и о том, что к возведению храма причастен мастер из Волжской Булгарин, хотя храм выстроен в строгом соответствии с традициями владимиро-суздальского зодчества Установлено, что над созданием белокаменной резьбы Георгиевского собора работали две артели мастеров: одна, из 12 человек, вырезала фигуры-горельефы, а вторая, 18-24 человека, выполнила растительный орнамент.
Изящная и причудливая резная роспись по белому камню, которая украшает внешние стены собора, поражает всех. Позже были попытки повторить её. Так, первый московский Успенский собор, построенный в Кремле в 1326 году, пытался подражать собору в Юрьев-Польском. Но не нашлось мастеров, способных хотя бы частично воспроизвести белокаменный «ковровый» узор, который покрывал Георгиевский храм сверху донизу. На серебристо-желтых стенах среди причудливых изображений зверей, птиц, растений есть и львы с «процветшими» хвостами, гуси со сплетенными шеями. Изящная резьба оплетает узором не только плоскости стен, но и все архитектурные детали – колонки, капители, аркатурный пояс, порталы. Фигуры людей, зверей и мифических чудовищ перемежаются с растительным орнаментом.
Главными композициями, украшавшими фасады собора, были «Преображение», «Троица» и «Семь отроков эфесских» на западном фасаде, «Распятие», «Три отрока в пещи огненной» и «Даниил во рву львином» на северном «Вознесение», «Богоматерь Оранта» и «Вознесение Александра Македонского» на южном фасаде. В пролетах арматурного пояса помещалась галерея фигур святых, что напоминает готические храмы Европы. На северном фасаде изображены святые воины-покровители князей владимирской династии (среди них нет покровителя князя Константина Ростовского, сына Всеволода Большое Гнездо, видимо, родственники не простили, что Константин в битве на реке Липице выступил против своих братьев. Здесь же находится большой рельеф Георгия Победоносца, небесного патрона князя Юрия Долгорукого. Святой Георгий изображен в воинских доспехах, с копьем и миндалевидным щитом. На щите – эмблема владимирской княжеской династии – вставший на дыбы барс.
Хорошо сохранилось проработанное до малейших деталей изображение Святого Георгия в кольчуге и плаще. Северный фасад также украшают изображения одетых в русскую традиционную одежду кентавров, опутанных сложным орнаментом. На фоне растительного узора на стенах Георгиевского собора можно видеть маски воинов и дев, фигуры грифонов и сиринов. Среди каменных рельефов собора – и портрет князя Святослава Всеволодовича. А на одном из камней обнаружена надпись «Баку(н)». Видимо, так звали скульптора собора, руководившего бригадой резчиков.
Внутри храм просторен и величествен. Это достигается за счет широко расставленных и придвинутых к стенам столбов, на которые опираются своды. Алтарь отделен от основного пространства храма невысокой преградой с каменным резным Деисусом. В соборе сохранилась усыпальница Святослава Всеволодовича, умершего в 1352 году.
В своем первозданном виде Георгиевский храм до наших дней не дошел. В 1460-х годах его верх обрушился. Больше всего пострадал южный фасад, он был разрушен почти целиком. Северный фасад сохранился практически нетронутым. В 1471 году для восстановления собора из Москвы приехал архитектор Василий Ермолин, первый русский мастер-реставратор, восстанавливавший церкви во Владимире. Перед ним стояла труднейшая задача: надо было воссоздать храм так, чтобы фигурные резные блоки снова образовали сплошной каменный узор, объединенный общим замыслом. Никаких рисунков и чертежей не было, а многие блоки в результате обвала разрушились.
Мастер сделал всё, что мог. Собрал и восстановил крупные фрагменты собора, в частности северный портал. Но полностью сохранить прежний рисунок ему не удалось. Некоторые камни положены в «творческом беспорядке», часть резных блоков пошла на новую кладку стен. Некоторые элементы каменного декора все же были восстановлены – изображение Троицы на южном и святых – на западном фасадах храма. Позже часть каменной росписи пострадала из-за того, что в стенах собора устроили широкие окна. В 1781 году над западным притвором храма возвели новую колокольню, а сам собор покрыли четырехскатной крышей. В XIX веке были расписаны интерьеры храма. Тогда же к Георгиевскому собору пристроили ризницу и Троице-Крестовоздвиженскую церковь. Однако колокольня и эти строения погибли в годы советской власти.
В своем нынешнем виде Георгиевский собор несколько приземист. Но это не создает ощущения массивности, храм невелик и полностью сохраняет размеры первоначальной постройки 1152 года. Современный Георгиевский собор покрыт четырехскатной крышей с большой главкой на широком барабане. Узкие вытянутые оконные проемы говорят о фортификационном характере сооружения. С востока – выдающиеся вперед широкие полукружия апсиды. С севера и юга – перекрытые сводами с килевидными закомарами притворы. С северо-востока к храму примыкает усыпальница юрьевских князей – Троицкий придел. Каменная резьба лучше всего видна на северной и западной стенах собора. Сохранились кентавры, аркатурно-колончатый пояс храма с рельефными фигурами святых. Притворы украшают полуколонны с арками. Пояс также украшен резьбой с растительными мотивами. Сегодня в Георгиевском соборе хранится большая коллекция резных камней, которые не были использованы при реконструкции.
Все фотографии выполнены автором этой статьи. Если Вам понравилась эта статья, поставьте лайк и подпишитесь на мой канал, чтобы узнавать историю того или иного храма России.
